Доктринальный анализ широкого круга вопросов становления интеллектуальных прав в отечественной практике имел существенный перерыв, практически не развиваясь в 1920 - 1940 гг., а затем, вплоть до 1990 годов, рассматривался узкий круг вопросов прав изобретателей и творческих работников. Впервые лишь в 1947 г. была сформулирована позиция о пользе кодификации общих норм авторского и изобретательского права <1>. В то же время в 1950 - 1960 гг. эта позиция критиковалась и не нашла поддержки <2>.
<1> Мартынов Б.С. Права авторства в СССР // Ученые труды IX: ВИЮН. М.: Юриздат, 1947.
<2> Антимонов Б.С. Изобретательское право / Б.С. Антимонов, Е.А. Флейшиц. М.: Госюриздат, 1960.
В 1980-е годы Э.П. Гаврилов вновь выступил с идеей выделения общей части в законодательстве, регулирующем охрану нематериальных объектов, предлагая принять такие нормы, с помощью которых можно существенно уменьшить общий объем нормативного материала, который неизбежно повторялся <3>. Однако реализация этой идеи, открывающая возможности совершенствования правотворчества и правоприменения в сфере интеллектуальной собственности, неоправданно затянулась.
<3> Гаврилов Э.П. Советское авторское право. Основные положения. Тенденции развития. М.: Наука, 1984.
В российской правовой литературе существенная задержка анализируемой кодификации традиционно объясняется сложностью вопроса, противоречивостью доктринального толкования, дискуссионностью отдельных положений и т.п. <4>.
<4> См. подр.: Алейников Б.Н. Институт права собственности и социальное государство в России. СПб.: Издательство Юридического института (СПб.), 2008. С. 188 - 212.
В то же время сегодня все более очевидно проявляется и другая причина - недостаточная сформированность отечественного интеллектуального рынка и, как следствие, невостребованность соответствующего законодательства. Действительно, на фоне "патентных войн", например между "Apple" и "Samsung", происходивших в рассматриваемый период, крупным российским компаниям, сосредоточившимся в основном в сырьевом, сельскохозяйственном и банковском секторах и пользующимся импортными технологиями, в плане интеллектуальной собственности защищать было практически нечего.
Работа по кодификации законодательства в сфере интеллектуальной собственности продолжалась более 15 лет. В конце 2006 г. была принята часть IV Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), которая начала действовать с 1 января 2008 г. С введением в действие этой части ГК РФ утратили силу шесть законов, обеспечивавших охрану интеллектуальных прав на разные виды интеллектуальной собственности. Теперь вся совокупность интеллектуальных прав объединялась и кодифицировалась в составе ГК РФ. Э.П. Гаврилов образно оценил это нововведение как "величайший положительный шаг в истории российского законодательства", в результате которого "мы, как и в области балета, оказались впереди планеты всей" <5>.
<5> Гаврилов Э.П. Интеллектуальные права в современной России: некоторые теоретические проблемы // Правовые исследования: новые подходы: Сборник статей факультета права НИУ ВШЭ. М.: НИУ ВШЭ, 2012. С. 317 - 336.
Рассматриваемое нововведение легализовало давно известное и широко применяемое в отечественной правовой литературе понятие "интеллектуальные права" (ст. 1226 ГК РФ). Новелла еще при обсуждении проекта и особенно после принятия указанной части ГК РФ привлекала пристальное внимание исследователей и практиков <6>. Дискуссии зашли столь далеко, что, как обоснованно отметил А.Л. Маковский, с данной дефиницией стали увязывать "вопросы и проблемы либо вовсе не существующие, либо не имеющие к ней отношения" <7>.
<6> Алейников Б.Н. Институт права собственности и социальное государство в России. 2008. С. 188 - 212.
<7> Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. ст., посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. 2008.
"Интеллектуальные права" в контексте данной работы понимаются как совокупность различных гражданских прав, возникающих на интеллектуальную собственность по 16 объектам гражданского права <8>.
<8> Гаврилов Э.П. Интеллектуальные права в современной России: некоторые теоретические проблемы. С. 317 - 336.
Сразу же после принятия части IV ГК РФ началась интенсивная работа по ее совершенствованию. Обострение потребности в обеспечении эффективности охраны и защиты интеллектуальных прав было обусловлено экономическими, правовыми и организационными факторами, которые условно можно разделить на внешние и внутренние.
К первой категории факторов, по мнению специалистов, следует отнести: усиление международной конкуренции, углубление интеграции национальных экономик, резкое ускорение оборота и коммерческую востребованность результатов интеллектуальной деятельности (далее - РИД), вступление России во Всемирную торговую организацию (далее - ВТО).
Внутренние факторы, на наш взгляд, заключаются в необходимости следования общей стратегии развития - формирования отечественной инновационной экономики, решения конкретных актуальных задач по устранению разрыва между наукой, образованием и бизнесом, повышения сетевой кооперации, совершенствования правотворчества и правоприменения в сфере интеллектуальных прав, в том числе связанного с последними международными обязательствами России, вытекающими из комплекса соглашений в рамках ВТО (прежде всего - Соглашения о торговых аспектах защиты прав интеллектуальной собственности (ТРИПС).
Анализируя причины корректировки действующего законодательства в сфере интеллектуальных прав, нельзя не отметить еще два важных момента. Первый заключается в необходимости устранения фактов ущемления прав потребителей в пользу правообладателей - транснациональных корпораций. Второй - неудовлетворительная правовая регламентация информационно-коммуникационных отношений.
Таким образом, дальнейшее совершенствование правового регулирования отношений в сфере охраны и защиты интеллектуальных прав требовало внесения изменений и в часть IV ГК РФ.
Последние масштабные изменения в части IV ГК РФ, внесенные Федеральным законом от 12 марта 2014 г. N 35-ФЗ, обстоятельно проанализированы В.И. Еременко <9>, который в первую очередь обратил внимание на принятие в 2008 г. явно "сырого" варианта части IV ГК РФ, что сразу же потребовало серии доработок. Прежде всего автор отметил определенную непоследовательность законодателя, с чем, безусловно, следует согласиться. В частности, в соответствии с абз. 3 п. 3 ст. 1229 ГК РФ доходы от совместного использования и распоряжения исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или средством индивидуализации распространяются поровну между всеми правообладателями. В соответствии с новым абз. 4 п. 3 указанной статьи каждый из правообладателей сам защищает свои права на РИД. Такое новшество с учетом нераспространения раздела II ГК РФ на интеллектуальные права представляется паллиативом, неспособным полноценно регулировать отношения в сфере совместного использования исключительного права на РИД. По справедливой оценке В.И. Еременко, минимально достаточно следовало урегулировать преимущественное право в приобретении доли в сфере интеллектуальных прав <10>.
<9> Еременко В.И. Нововведения в части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2015. N 11. С. 69 - 79.
<10> Там же.
Следует также обратить внимание на то, что ряд рассматриваемых новшеств заимствован из зарубежной практики. В частности, это относится к вновь введенной ст. 1233. В то же время отметим, что так называемые свободные лицензии в России действовали и ранее. В.И. Еременко связывает широкое внедрение Creative Commons с усилением позиций сторонников классического авторского права, чьи взгляды, по мнению автора, частично пересекаются с позицией "пиратских партий", т.е. сторонников ликвидации авторского права <11>. Данное суждение представляется противоречивым. Автор анализирует практику свободных лицензий с социально-правовой позиции, говоря о том, что это легальный способ самоограничения автором своего права "для получения дополнительных возможностей по реализации своего творческого потенциала". В то же время расширение числа пользователей даже при использовании, например, GNU (General Public License) способно принести автору прежде всего коммерческий результат (распространение сопутствующих и более "продвинутых" услуг и продуктов), и именно этот результат даст "дополнительные возможности по реализации своего творческого потенциала".
<11> Там же.
В составе новелл части IV ГК РФ следует отметить установление объективной (независимо от вины) ответственности нарушителя интеллектуальных прав. При этом бремя доказывания отсутствия вины возложено на нарушителя. Во вновь принятом п. 4 ст. 1252 ГК РФ прямо указано, что защита исключительных прав на РИД также реализуется предъявлением требования об изъятии материального носителя к его изготовителю, импортеру, хранителю, перевозчику, продавцу, иному распространителю, недобросовестному приобретателю.
Полагаем, что проведенная в 2014 - 2015 гг. корректировка части IV ГК РФ не последняя. Связано это с группой факторов: развитием и усложнением информационно-коммуникационных отношений, доктринальными спорами вокруг основных концепций авторского права, приведением в соответствие российского законодательства требованиям TRIPS и, наконец, что также весьма актуально, совершенствованием юридической техники. В этом плане В.И. Еременко, отметив ряд неточностей, сделал вывод о том, что их просто "забыли скорректировать" <12>. Полагаем, что причина глубже. Огромный объем законотворческой работы явно идет в ущерб ее качеству <13>. В последнее время большое число поправок в федеральные законы не всегда вносятся системно, некоторую часть "забывают скорректировать" с другими актами, что неизбежно порождает коллизии.
<12> Там же.
<13> Понятие качества законодательства/законотворчества - предмет дискуссии (о ее ходе подробнее см.: Гатилова А.С. Качество законов как объект прогнозирования // Юридическая наука. 2012. N 4 С. 4 - 7), но первыми (не главными, по сравнению с эффективностью регулирования соответствующих отношений) внешними критериями являются непротиворечивость и чистота с точки зрения юридической техники.
Ретроспективный анализ развития интеллектуальных прав не будет полным без рассмотрения основных вех становления соответствующей институциональной среды. Необходимо отметить, что вопрос учреждения Патентного суда для осуществления правосудия в сфере интеллектуальной собственности начал активно обсуждаться в переходный период к новому типу экономики (1985 - 1991 гг.). Был подготовлен проект Закона СССР "О Патентном суде СССР", однако он не был принят. В российском законодательстве идея Патентного суда закрепляется уже в 1992 г. <14>, но при обсуждении специального законопроекта было принято решение создавать Высшую патентную палату РФ (далее - ВПП), что объяснялось критикой возврата к практике специальных судов и госарбитража. Законодатель предполагал, что ВПП будет иметь квазисудебные функции, принимая окончательные решения. В 1990-е годы в целом преобладала оценка бесперспективности деятельности патентной палаты как административного органа по патентным спорам <15>. В 2008 г. Палата по патентным спорам вошла в структуру Федерального института промышленной собственности <16>, что фактически означало ее ликвидацию.
<14> Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г. // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. N 42. Ст. 2319; Закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. N 42. Ст. 2322.
<15> Еременко В.И. Странные метаморфозы Высшей патентной палаты // Патенты и лицензии. 1998. N 9.
<16> Распоряжение Правительства РФ от 01.12.2008 N 1791-р "О реорганизации ФГУ "Федеральный институт промышленной собственности Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знака" и ФГУ "Палата по патентным спорам Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам" // Собрание законодательства РФ. 2008. N 50. Ст. 5984.
В 2008 г. на совещании представителей арбитражных судов в Санкт-Петербурге Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ А.А. Иванов высказался за создание Патентного суда в системе арбитражных судов, обосновывая это в том числе и курсом на вступление в ВТО. В конце 2011 г. в системе арбитражных судов был создан, а в 2013 году заработал Суд по интеллектуальным правам. Так завершился занявший несколько десятилетий процесс учреждения специализированного суда по защите интеллектуальных прав в России.
Таким образом, для становления интеллектуальных прав в современной России характерны сильные инерционные тенденции советского периода, крайняя медлительность в разработке и принятии соответствующего законодательства, обусловленные в основном сложностью вопроса и длительностью дискуссий, а также невостребованностью данного законодательства. Российский рынок, в отличие от развитых государств, перешедших в эпоху информационного общества, не нуждался в охране и защите интеллектуальных прав в том объеме, в котором это было, например? в США, Японии и странах Западной Европы. Кроме того, правовой нигилизм, питающий различные виды "пиратства", существенная доля "теневого" сектора в экономике также не способствовали формированию спроса на закрепление, охрану и защиту интеллектуальных прав. Показательна в этом плане почти полувековая история формирования специализированного суда по защите интеллектуальных прав, который был учрежден в большей мере под влиянием международных требований ВТО, чем внутренней потребности.
Список использованной литературы
1. Алейников Б.Н. Институт права собственности и социальное государство в России. СПб.: Издательство Юридического института (СПб.), 2008. С. 188 - 212.
2. Гаврилов Э.П. Советское авторское право. Основные положения. Тенденции развития. М.: Наука, 1984.
3. Гаврилов Э.П. Интеллектуальные права в современной России: некоторые теоретические проблемы // Правовые исследования: новые подходы. Сборник статей факультета права НИУ ВШЭ. М.: НИУ ВШЭ, 2012. С. 317 - 336.
4. Дозорцев В.А. В трех соснах...: О возможности распоряжаться чужими правами // Хозяйство и право. 2003. N 1. С. 44.
5. Еременко В.И. Странные метаморфозы Высшей патентной палаты // Патенты и лицензии. 1998. N 9.
6. Еременко В.И. Нововведения в части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2015. N 11. С. 59 - 69; N 12 (окончание). С. 69 - 79.
7. Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. ст., посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. 2008.
8. Мартынов Б.С. Права авторства в СССР // Ученые труды IX: ВИЮН. М.: Юриздат, 1947.
9. Полозова Д.В. Самозащита интеллектуальных прав в договорных отношениях // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. N 2 (26). С. 255 - 261.
10. Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. М.: Проспект, 2004.
11. Суханов Е.А., Дозорцев В.А., Авилов Г.Е. Интеллектуальная собственность: правовое регулирование, проблемы и перспективы // Законодательство. 2001. N 3. С. 2 - 17.
12. Яковлев А.Ю. Некоторые аспекты распоряжения правами Российской Федерации на результаты интеллектуальной деятельности гражданского, военного, специального и двойного назначения // Имущественные отношения в РФ. 2012. N 10.
